Сказка про джинна, который не умел врать. Часть 2. (Странно что рассказчик не умер еще на первой, но он надеется дожить до последней)
- Ты не хочешь выбрать себе другую игрушку? Эта выглядит странной для того что бы ею являться, солнышко...как она вообще сюда попала? Странно...
- Про меня вы бы сказали в точности эти же слова, — маленькая пациентка психиатрической клиники широко улыбается рассматривая незатейливую вещицу. Ей оказалась лампа, очень похожая на ту самую, что из сказки про Алладина.
Доктор Лингвинни улыбнулась девочке в ответ и потрепала ее по темным коротким волосам. Отращивать волосы и ногти девочке запрещали, что бы она сама не могла себе навредить при очередном приступе. Доктор была единственной, кто относилась к девочке как ко взрослой и объясняла своей пациентке причины подобных предосторожностей. Так или иначе мутант ее пациент или нет- она в первую очередь просто ребенок, который не всегда способен контролировать свои эмоции. В свои "мне почти двенадцать " девочка уже знала, что опасна не только для мира людей, но и для мира мутантов. Если быть точнее- знала, что это очередное вранье. Со слов Лингвинни. А ее доктор ей никогда не врала. За все четыре года пребывания здесь. Ни разу.
-Ладно, бери и идем, иначе мне снова светит выговор, — улыбается Лингвинни и ведет девочку за руку обратно в палату по коридору, в конце которого она нацепляет на ребенка специальную рубашку. Девочка даже не пытается сопротивляться, хотя ворот смирительной рубахи противно колет подбородок. Так надо. Это было понятие взрослого мира. и по секрету от своего доктора она узнала, что взрослым это понятие, как и ей не нравится. "Так надо", а почему, зачем- не говорилось. Говорилось только про страшные выговоры.
- Я предлагала вам уничтожить вашего начальника используя мои способности, - отмечает девочка в пол голоса следуя за женщиной.
- И тебе многие бы сказали "спасибо", но это рискованно, ты можешь снова не проконтролировать и...
- Да шучу я, — девочка прыскает от смеха, но в одно мгновение выражение ее лица меняется и оно будто становится каменным. Они почти подошли к ее палате.
Другим сотрудникам клиники Ванда не нравилась, ее боялись и своего отвращения к ребенку не скрывали. А около ее палаты их снова было слишком много. Почему они всегда собирались около нее, когда девочка туда возвращалась-не знал никто.
-Лингвинни...снова поехавшую взяла? Тебе с ней не надоело?
-К твоему сведению, коллега, тут все поехавшие, просто кто-то прикрывается белым халатом, - язвит "опекун"
Ванды и проталкивает девочку в спину уводя в палату, где девочка фыркает позволяя снять специальную рубашку, ткань которой видимо блокирует способности. Которые решает почти сразу использовать.
-Ванда!
-Прости, прости, прости....я, — девочка заставляет взглядом встать свою новую игрушку на пол и берет ее уже в руки. Лингвинни не боялась ее дара, но просила использовать телекинез поменьше.
- Телепатически двигать интереснее, — бухтит она опуская взгляд в пол.
-Знаю, но...ты должна отвыкнуть от способностей, будто бы у тебя нет их. Ванда...это прекрасно, но не всем людям они понятны, обещаю, что скоро ты сможешь находиться среди таких же как и ты...дай мне немного времени, все уже почти готово. Осталось только доказать им, что ты "нормальная".
Девочка послушно кивает, она знала, что просто так вывести ее от сюда не выйдет и поэтому во всем слушала свою наставницу.
____________________________________________________________
-Она самая настоящая ведьма, ее нужно запереть в изолятор, она не заслуживает обычной палаты, едва не сгорело больничное крыло!
По клинике ходили слухи о том, что некая доктор Лингвинни уволилась сразу после того, как подарила своей пациентке игрушечную лампу.
Но ее маленькая пациентка знала, что это не так. Знала, была уверена в том, что некоторые в этом месте не побоялись бы испачкать руки в крови для того, что бы девочка-мутант осталась здесь навсегда. И каждый раз, когда они посещали Ванду, что бы успокоить девочка четко видела алые пятна крови на их руках. Их не видел кроме нее никто. Потому что не хотел видеть.
Ванда самая последняя узнала, что ее срыв позволил разгореться пламени , что в порыве мести сожгло склад, где хранились игрушки, которые сдавали для местных детей. Она не хотела помнить об это месте. Удивительно было то, что взрослые виноватые в гибели единственного понимающего ее человека виноватой сделали ее.
Но еще большая странность заключалась в том, что Ванда сама не могла там оказаться. Ей игрушки подбирались персоналом, который по большей части был уверен, что девочка почти любую игрушку сделает оружием.
Больше у Ванды не было имени. По имени ее называл только один человек. У девочки даже среди детей клиники не было друзей, дети ее боялись. Как любому ребенку Ванде хотелось общения, но каждая ее попытка заговорить с кем то заканчивалась косыми взглядами. Голоса в голове девочки подсказывали, что ее считают убийцей собственной наставницы. Прозвище" ведьма" закрепилось за ней именно с того проклятого дня.
Я могу соврать о том, что за пол года Ванда привыкла к кошмарам, к травле со стороны детей и взрослых, к глупым слухам, к новому прозвищу...Но врать в этой сказке будет неправильно. Она не привыкла, и именно это заставило ее в канун своего дня рождения взглядом наткнуться на проклятую лампу. Именно через пол года ее опекунша должна была вывести ее от сюда. Из этого проклятого места. Ванда смотрела на ее подарок. На ту самую лампу, которая была единственным напоминанием о ее "опекунше".
Девочка притянула к себе игрушку и сдула с нее накопившуюся пыль, вздохнула. И как бы туда поместился целый джинн. Глупости какие.
- Ты ведь проклят, да?, — обращается она к жителю лампы искренне веря, что та не пустая, — проклят? Это после того как я тебя приобрела ее убили, да? Они ведь врут о том что она уволилась, врут, да? Они всегда врут.
Ванда тяжело вздохнула, нахмурила лоб и ощутила, что стало немного легче. Интуитивно она подтянула лампу к себе ближе, осмотрелась, хотя в ее палате всегда было пусто. Кроме кровати в ее комнате не было ничего. Она даже рисовала сидя на полу. Так что вряд ли в ее комнате мог бы кто-то спрятаться и подслушать.
- Хочу что бы ты стал мне другом, другом, который никогда мне врать не будет, другом навсегда, ясно? Нечего в лампе без дела сидеть, это ты во всем виноват, вот и исправляй.
Ванда всегда казалась старше детей своего возраста, телепатия давала ей возможность знать о мире взрослых больше, но сейчас ее просьба прозвучала так по-детски наивно, что она сама себя испугавшись быстро поставила лампу на подоконник обратно. Сама себя испугалась, этих мыслей, чувств безысходности и негромко шмыгнула носом. Она слишком давно была одна, слишком долго билась о человеческое безразличие пытаясь найти себе хотя бы одного друга. Слишком рано столкнулась с несправедливым к себе отношением. И пусть и понимала причину, по которой с ней никто не хочет иметь дела. Слишком искреннее не понимала , почему ей не дали даже одного маленького шанса на хотя бы подобие дружбы.
Она и не ждала, что лампа исполнит желание, не была уверена. Что в ней вообще кто-то есть. Ей просто нужно было попробовать выговориться за все те года, которые приходилось молчать.
И уж явно девочка не ждала услышать за своей спиной звонкое :
-Хорошо, желание исполнено.
Девочка вздрагивает замечая на подоконнике синекожего паренька, который появился из ниоткуда, пока она на пол секунду закрыла глаза, что бы не дать слезам путь наружу. Хотя плакать теперь и не хочется, Ванду отвлек мечущийся по подоконнику хвост. Она не удивилась тому, что мальчишка в красной толстовке появился из ниоткуда. Все было казалось так, как было нужно. Она попросила-он появился. Так проще. Пусть пока что все будет проще. Пусть это будет чудом. В жизни и без это уже все слишком тяжело, что бы усложнять себе что либо. Сознание девочки так решило.
- Я твой друг, но теперь у тебя двенадцать желаний.
Ванда понятливо кивает. Для нее появление чертенка кажется, было обычным делом. Так должно быть.
Или она слишком сильно устала от пережитого за свои года, что бы чему то удивляться.
- Мало, но символично - только и выдыхает она и медленно садится на кровать напротив подоконника.
Девочка косится на стены, хмурит лоб, у нее появился шанс сбежать от сюда, но она прекрасно помнила, что нужно правильно формулировать свои желания. И к побегу нужно быть готовой. За стенами клиники с ее способностями будет еще опаснее. Ванде нужно было время. Пусть ее пока еще детская непосредственность закрывала глаза на то, что в хорошо охраняемое место сумел как то пробраться чужак что бы просто стать ей другом. Она слишком рано стала взрослой что бы так быстро желать побега.
Только дурак не читавший сказки не знает, что джинн может перековеркать твое желание так как угодно ему.
-Так я проклят ведь, — грустно улыбается паренек и переводит взгляд на дернувшийся нервно хвост
-Прости, я просто так сказала, само вырвалось. К тому же, ты не можешь быть проклят. Мне сегодня двенадцать, и желаний у меня осталось... столько же, да и вообще не ты ведь мисс Лингвинни убил, а они...как бы я хотела, что бы они все до единого .— Ванда вовремя прикусывает язык, джинн чему то улыбается, наклоняя голову набок.
-Не волнуйся, убить я их не смогу даже с твоим желанием...Я проклят. Исполняются только искренние желания.
Девочка переводит взгляд со двери на нового и единственного друга. Ванда сама не могла понять, почему ей так просто с ним говорить и почему совершенно нет дела т\до того, от куда он появился. Ей теперь есть с кем дружить - это главное. Это навсегда. Это он не сможет не исполнить.
- А я не хочу что бы они тоже умерли?
Джинн мотает головой, широко улыбается.
- Нет, не хочешь, ты выше таких желаний, я знаю, как ощущаются те, кто может пожелать...подобное, — мальчик грустно улыбается, Ванда смотрит на его руки, поджимает губы, шумно выдыхает. Голоса в голове снова подсказывают, что и руки ее друга в крови. Но злится на него за это она не может.
- Гадость какая, убивать все чужими руками. Пусть и...желанием.
Джинн пожимает плечами, смотрит в окно и потерев глаза свешивает ноги с подоконника.
- Я умру если не буду полезным людям, пока я связан с лампой проклятие действует...
Ванда пристально смотрит на лампу и хмурит лобик, мотает головой.
- Бред какой-то, хочешь сказать, что никто до меня не желал тебе свободы?
- Никто, но я их не осуждаю, это их желания, а они на то и люди.
- Чудесно, значит на моем последнем желании ты будешь свободен, — улыбается девочка и хитро щурится, — хорошо , что я не человек.
Джинн удивленно хлопает синими ресницами
- И кто же ты тогда?
- Я? Я то ведьма , - впервые на лице девочки появляется самодовольная улыбка, - а ты думал простые люди смогли бы вызвать самого настоящего черта?
- Тогда и вправду- ведьма